Алла Шишкина – трёхкратная олимпийская чемпионка, 14-кратная чемпионка мира, шестикратная чемпионка Европы по синхронному плаванию. В августе 2021-го года после Олимпийских игр в Токио она ушла из спорта и решила построить карьеру в журналистике. Сейчас она развивает собственный YouTube-канал «Без воды», ведёт мероприятия, пишет статьи, но в душе остаётся всё той же русАллочкой, только без воды.
В интервью «Советскому спорту» Алла Шишкина поделилась воспоминаниями о спортивной карьере, рассказала о жизни после спорта, а также оценила изменения правил в синхронном плавании и перспективы возвращения российских атлетов на международную арену.
– Недавно Мария Шурочкина выложила в телеграм-канал пост о вашей спортбазе «Озеро Круглое». Она сказала, что там приходилось терпеть много боли и страданий, но всё равно с любовью вспоминается время, проведённое на базе. Какие у вас воспоминания об этом месте?
– Да, я видела этот пост. Чем больше времени проходит после окончания спортивной карьеры, тем больше затираются воспоминания. И поэтому ты всё проще относишься к спортбазе. Но я прекрасно помню, как отзывалась о ней, когда мы там постоянно находились. Синхронистки – одни из немногих спортсменов, которые редко уезжают куда-то на сборы. Мы буквально два раза в год выезжали, и также два раза в год – какие-то крупные соревнования. Всё остальное время мы были на базе. В отличие от других спортсменов, которые побудут две-три недели на «Озере Круглом» и едут куда-то дальше, у них меняется обстановка. Поэтому, конечно, я помню, что меня раздражало на базе уже всё, включая ложки, вилки, тарелки, комнату. Я говорила, что это место высасывает силы. А сейчас, поскольку я там давно уже не была… Последний раз – год назад или больше. Сейчас уже никак не отношусь, нет даже особых воспоминаний.
– Что было сложнее: выдерживать ежедневные десятичасовые тренировки или психологические испытания в сборной?
– Я думаю, что здесь накладывается одно на другое. То есть невозможно же отделить только нагрузку и только психологическое давление. Это всё вкупе, и оно накапливается. К концу года мы уже все были очень уставшие и морально, и физически. Обычно к завершению сезона – состояние опустошения, и начинались какие-то ссоры внутри команды просто из-за того, что все устали и друг от друга, и от нагрузки, и от всего вокруг.
– Насколько Татьяна Покровская жёсткий тренер, насколько с ней тяжело в работе?
– Все, мне кажется, прекрасно знают, что Татьяна Николаевна – жёсткий тренер. Она и сама этого не скрывает и всегда говорит, что она авторитарный человек. Поэтому, конечно, многое приходилось терпеть, много, где-то закрывать рот, потому что те, кто не мог терпеть, вылетали из команды, вот и всё.
– Вы большую часть времени проводили на сборах, вдали от семьи, от бывшего мужа. И эта разлука была хуже любых физических нагрузок. Стоят ли все ваши достижения этих страданий, психологических травм и времени, которое вы бы могли провести с близкими?
– Перед Олимпийскими играми в Токио я действительно была на грани того, чтобы всё бросить. На тот момент мне казалось, что никакая медаль не стоит этих психологических страданий. Но так как спортивный характер, и ты понимаешь, что очень много лет уже отдано спорту, очень много здоровья и сил. Поэтому, конечно, уйти на финишной прямой, за несколько месяцев до игр, было бы глупо. В том числе никто из-за этого и не ушёл. Все до последнего продержались. Не прошло ещё и 10 лет, но уже по прошествии трёх лет воспоминания стираются. И вообще наша память так устроена, что мы забываем всё плохое. Но я прекрасно понимаю, что этот год перед Токио обрубил во мне все мысли о том, чтобы остаться ещё. Этот год меня полностью убедил в том, что держусь до последнего и больше я не буду в синхронном плавании.
– Вы всегда выступали только в командных видах. Не было желания попробовать себя сольно или в дуэте?
– У нас так нельзя, ты не можешь сам себя попробовать. Это всё решает тренерский состав. Кого они решают в соло и в дуэт, того и пробуют. Ты не можешь сам сказать: «Я хочу!». У нас были люди, которые говорили: «Я хочу», но им отвечали: «Ну, хоти дальше» (смеётся).
– Почему в этом году на «Шоу олимпийских чемпионов» вы были в качестве зрителя? Не было желания поучаствовать?
– Нет, я ещё в том году сказала, что это будет моё последнее выступление. В том году было 20 лет «Шоу олимпийских чемпионов». Отдала дань в юбилейный год. Тем более я тогда была в очень хорошей форме: и похудела, и очень быстро для шоу набрала форму. Мне было легко выступать. И на такой позитивной ноте, на таком подъёме я сказала, что всё, отлично, точка поставлена, больше выступать не буду.
– В 2024 году в силу вступили изменения правил в синхронном плавании. В связи с чем, на ваш взгляд, это связано?
– Это связано с тем, что МОК все художественные виды спорта старается подогнать под объективизм. И, если бы не были разработаны более объективные правила, то, скорее всего, вид спорта бы просто убрали из олимпийской программы. Так как очень много лет уже об этом были разговоры. Уже несколько лет каждый элемент в синхронном плавании, практически каждое движение расписано. За него – отдельная оценка. И сейчас программы составляются не по зову души и сердца, как раньше наши тренеры это делали, что-то придумывали. И считалось, что, если какая-то новинка, какое-то новое движение придумали, которое до этого никто не делал, то это и была фишка вида спорта. И поэтому все боялись показывать программы заранее, потому что понимали, что украдут эти эксклюзивные, новые элементы.
– Как вы относитесь к этим изменениям и как эти нововведения в целом влияют на вид спорта?
– Сейчас – совсем другой вектор у вида спорта, каждое движение расписано. Естественно, тренеры стараются самые дорогие элементы по баллам поставить в программу. И всё это стало выглядеть однообразно. Особенно что касается технических программ, там, где определённый набор элементов. Хореографии практически нет, так как она особо и не оценивается теперь, и её просто некуда вставить, потому что, если ты хочешь набрать определённое количество баллов, то тебе нужно как можно больше элементов сделать. И, соответственно, сейчас все делают длинные гибриды (связки). Движения ногами делают, делают, потом – какой-то короткий вдох и опять движения ногами. Я много разговариваю и с тренерами, и с судьями, и все они говорят о том, что спортсменам стало сложнее. В плане того, что задержка дыхания очень сильно увеличилась, и для того, чтобы претендовать на какие-то высокие места, задержка дыхания должна быть, например, минуту. А я по себе прекрасно помню, что уже 18-секундная связка (гибрид) достаточно тяжело переносится. А тут минута, ещё наборы однообразных элементов нужно исполнить. Бывает, что спортсмены путаются, сколько поворотов они уже сделали или забывают движения. Поэтому не так интересно и не так зрелищно, но при этом спортсменам стало тяжелее. Поэтому, на мой взгляд, со всех сторон – минусы, честно говоря. Недавно было первенство России, я не поехала смотреть вживую. Посмотрела всё онлайн. Каждый раз, когда смотрю, я расстраиваюсь. Красоты и оригинальности, как было раньше, не хватает.
– Сейчас почти все, с кем вы выступали, завершили профессиональную карьеру. Из именитых спортсменов остались Колесниченко, Мальцев, Гурбанбердиева, Дорошко. Как оцените нынешний состав и как думаете, новая, молодая сборная сможет держать тот же уровень, что и прошлый состав?
– Тут надо больше опираться на то, что новые правила и нашу сборную мы не видели на международных турнирах уже больше двух лет. В том, что девчонки хорошо подготовлены, я не сомневаюсь, потому что у нас очень сильная школа тренеров, которые готовят совсем маленьких детей, подростков, ну и, соответственно, в сборной у нас уже очень много лет одни и те же специалисты работают. Тут больше не к спортсменам и тренерам вопросы, тут надо смотреть, что будет на международных соревнованиях. Как спортсмены справятся с программами, созданными по новым правилам, и как судьи после такого долгого перерыва воспримут наших спортсменов на международных соревнованиях. То, что они сильные, я не сомневаюсь.
– К слову, про Александра Мальцева. Мужское синхронное плавание сейчас становится популярнее, мужчинам разрешили выступать в командах вместе с девушками и сольно, а не только в микст-дуэтах. Как относитесь к этому? Видите ли будущее для мужского синхронного плавания?
– Я всегда в целом позитивно относилась к тому, что мужчины пришли в наш вид спорта, никогда это не осуждала. Другое дело, что на Олимпийских играх в Париже никто из стран так и не решился поставить ни одного мужчину в команду. Несмотря на то что до этого на чемпионате мира они стояли. Это говорит о том, что пока никто из мировых тренеров не готов к мужчинам в команде. Всё-таки боятся, что они могут подвести. Несмотря на то что сейчас стали сильные мужчины появляться в других странах. Раньше у нас объективно был Александр Мальцев, Билл Мэй, ну, может, ещё кто-то один. Сейчас всё-таки их побольше. Но даже наши тренеры при том, что у Александра – высокий уровень техники и артистизма, они его не ставят почему-то в групповые программы. Хотя я, честно говоря, этого ждала. Хотя бы на внутренних стартах лично мне было бы очень интересно посмотреть на Александра в составе нашей сборной. Поэтому не знаю, может быть, мы его увидим хотя бы на наших чемпионатах. Это было бы новшеством. И, я думаю, что зрителей бы привлекло, потому что в микст-дуэтах и в соло все Александра уже много раз видели, видели его уровень и понимают, что он, скорее всего, справился бы с групповыми программами, но вот ни разу мы его ещё не увидели в группе.
– Ранее в интервью вы говорили, что в синхронном плавании нет какой-то вражды, связанной с политическими конфликтами, там большая и дружная семья. Как вы считаете, изменилось ли что-то сейчас? Может, слышали какие-то истории? Или по-прежнему всё дружно?
– Меня удивило, что лично мне никто не писал никаких слов поддержки, когда началось отстранение. На мой взгляд, несправедливое отстранение наших спортсменов, в том числе и в синхронном плавании. Я знаю, что другим девочкам, которые, может быть, более тесно общаются с иностранными спортсменами, им всё-таки что-то писали. Мне буквально пару раз написали, что нас не хватает. А какой-то такой массовой поддержки не было абсолютно. И после Олимпийских игр, когда сборная Китая получила золотые медали, никто так особо ничего и не сказал. На мой взгляд, это было бы честно, если бы хотя бы кто-то сказал: «Да, мы первые, но не было основного конкурента». Поэтому и сложно сейчас рассуждать о том, что будет, когда наша команда поедет на международные старты. Непредсказуемо, как будут вести себя судьи, тренеры и спортсмены из других стран.
– Когда, вы думаете, российский спорт полноценно вернётся на международную арену? И будет ли всё, как раньше?
– Сейчас никто не может ответить на этот вопрос. Плюс ещё в МОК грядут выборы президента. И очень сильно зависит от того, кого выберут в итоге президентом МОК и какие у него будут мысли по поводу возвращения россиян на международную арену.
– После введения массовых санкций против российских спортсменов в России стали проводить альтернативные соревнования. Приехавшие зарубежные спортсмены с большим теплом отзывались об этих турнирах. Как вы оцените эти соревнования? Можно ли их назвать равноценной альтернативой чемпионатам Европы, мира, Олимпиадам?
– Ну пока точно нельзя назвать полноценной альтернативой. Я не знаю, как в других видах спорта. Вернее, я знаю, что в некоторых видах единоборств, например, действительно большое количество стран приехало, участвовало. И соревнования были высокого уровня, в том числе, и среди соперников были сильные страны. Но, например, в нашем виде спорта приехали только страны, так скажем, второго эшелона. Исключая, может быть, сборную Беларуси. Я точно знаю, что наша федерация приглашала всех, в том числе и Китай. И они все побоялись ехать, потому что, опять же, Игры БРИКС проводились накануне Олимпийских игр в Париже. И МОК, я так понимаю, дал распоряжение, что те, кто поедет на Игры БРИКС, не поедут на Олимпийские игры. Поэтому, говоря о синхронном плавании, у нас, конечно, это был низкий уровень соперничества. Для нашей команды фактически сильных соперников не было.
– Участие в Олимпиаде в нейтральном статусе. По вашему мнению, спортсменам стоит бороться и цепляться за любые возможности поездки на Олимпиаду или ждать, пока всё наладится?
– Мне кажется, что все последние события показывают, что перевешивает процент тех (не только людей спорта, но и чиновников), кто считает, что нужно в любом случае, в нейтральном статусе даже ехать на Олимпийские игры, несмотря ни на что. Но, опять же, изучая эту тему более глубоко и общаясь с теми, кто постоянно мониторит ситуацию в международном спорте, я вижу, что мировые федерации более лояльны, нежели МОК. Вот, например, чемпионат мира по плаванию на короткой воде, который недавно прошёл. И наши ребята там очень хорошо выступили и показали себя. Их же допустила World Aquatics. И тут такое ощущение, что не мнение спортсменов и тренеров играет важнейшую роль, а мнение чиновников МОК, потому что я уверена, что многие хотели бы поехать в Париж в нейтральном статусе. Им просто в этом нейтральном статусе сам МОК отказал. Поэтому вот эти допуски на чемпионат мира, например, это вообще не гарантия допуска на Олимпийские игры. Вот в чём самая большая сложность.
– Есть мнение, что, если выиграть три Олимпиады, можно ничего больше не делать – и хватит на всю жизнь. Но вы сказали, что это большое заблуждение. Если ты синхронистка, будь добра: либо хорошо выходи замуж, либо работай. Почему такое предвзятое отношение к синхронисткам? И почему спортсменки, выигрывающие Олимпийские игры более 20 лет, не могут обеспечить себе комфортную жизнь на призовые деньги?
– Потому что у нас не коммерческий вид спорта. У нас нет клубной системы, как в футболе, хоккее, где основные финансы – это частные инвестиции, а не государственные. Можно сказать, что мы дотационный спорт, мы всегда могли рассчитывать на государственные инвестиции. Сейчас, правда, есть сдвиг из-за ЕРАИ, из-за того, что букмекеры стали отчислять деньги, в том числе и в фонд федераций. Но, опять же, так как я не работаю в федерации, я не знаю, как эти деньги распределяются. Не могу сказать, насколько много из этих денег достаётся спортсменам. У нас всегда была стандартная заработная плата от центра спортивной подготовки и призовые от выигранных турниров. Больше ни на какие дополнительные выплаты, тем более на какие-то там миллионы, как есть в игровых видах спорта, мы, конечно, не рассчитывали. Можно это увидеть, что после окончания спортивной карьеры все синхронистки стараются работать, никто не лежит на диване и не отдыхает на заработанное, потому что оно быстро заканчивается (смеётся).
– У вас была своя школа синхронного плавания в Лобне. Почему оставили это дело?
– Потому что я в целом всегда говорила, что не хочу быть тренером. Но так сложились обстоятельства, что есть бассейн, что помогут, и я согласилась, открыла группу. Но потом всё больше понимала, что сложно удержать молодых тренеров. Сейчас в фитнес-клубе каком-нибудь частном они зарабатывают гораздо больше, чем даже я могла им предложить, как тренерам в частном клубе синхронного плавания. И ответственность за детей гораздо больше, чем когда ты занимаешься со взрослыми в тренажёрном зале или в бассейне. Поэтому много нюансов было. Если говорить о том, чтобы тренировать самой, то меня это никогда не привлекало. И я честно сказала об этом родителям, занимающихся у меня детей. И вообще я хочу сказать большое спасибо, потому что мне повезло очень и с родителями, и с детьми. Наверное, если бы я хотела быть тренером, я бы пошла в государственную школу, в то же МГФСО, которое меня воспитало. Начала бы там свою тренерскую деятельность с заделом на то, чтобы, может быть, когда-то стать большим тренером сборной, например. У нас всегда были люди, которые говорили, что хотят быть тренерами. И они, собственно, выбрали эту стезю. Я всегда говорила, что тренером быть не хочу. Но при этом я закрыла школу под своим именем, но там продолжает работать чемпионка мира среди юниоров, Анна Удовик. Я ей передала детей. То есть нет такого, что я просто всё закрыла, детей бросила. Нет, с ними занимается другой человек.
– А вы почему себя в роли тренера не видели никогда?
– Потому что это, можно сказать, тот же спортсмен, только на бортике. Я так много лет была в воде, что, получается, никакой смены деятельности. Ты снова там же, снова в бассейне, снова на сборах, только теперь уже не в воде, а у воды. А мне всё-таки хотелось попробовать себя в чём-то другом, а не зацикливаться на одном и том же деле.
– Вы говорили, что после завершения карьеры работали с психологом, чтобы влиться в обычную жизнь. Как прошла адаптация к жизни после спорта?
– Как мне кажется, успешно (смеётся). Даже многие мои коллеги и вообще люди из других сфер говорят: «Надо же, ты так быстро адаптировалась». Хотя не знаю, опять же, тут всё зависит от того, под каким углом ты смотришь. Что-то один считает удачной адаптацией, для другого это будет неудачно. В общем, надо, наверное, просто больше смотреть на себя. Как другие говорят, да, быстро адаптировалась. Ну, наверное, быстро.
– Что самым сложным было в этой адаптации?
– Всегда страшно пробовать что-то новое. В любой сфере страх – главный враг успеха. И если перебороть это смущение, быть открытой к обучению, то всё получится.
– Многие спортсмены, завершая профессиональную карьеру, теряют физическую форму. Не боялись ли вы этого? И как поддерживаете свою фигуру?
– Нет, я этого вообще не боялась. Первый год после Олимпийских игр я не делала вообще ничего. Меня всё время спрашивали: «Ты что-нибудь делаешь?». Я говорила: «Максимум – зарядку, больше я ничего не делаю». Потом я поняла, когда за месяц пришла в форму перед «Шоу олимпийских чемпионов», что в целом мышцы многое помнят, и достаточно легко мне было прийти в нормальное состояние. Сейчас всё больше и больше по прошествии лет я понимаю, что нужно хотя бы минимальные физические нагрузки возвращать. Но, наверное, мне просто ещё чисто генетически повезло, что нет каких-то особых проблем. Очень многие ещё спрашивают: «А что у тебя болит?» – потому что у многих спортсменов начинает что-то болеть после того, как они заканчивают профессиональную карьеру. Конечно, не хочется сглазить, но у меня ничего не болит.
– Про ваш YoTube-канал «Без воды». Вы раньше рассказывали, что делаете все интервью за свои деньги, и это пока не приносит дохода, рекламодателей тоже пока привлечь не удалось. Как сейчас обстоят с этим дела? Начал ли канал приносить деньги?
– Если посмотреть два последних интервью, с Настей Близнюк и с Аллой Духовой, в них есть рекламные вставки. Благодаря им мне удалось заработать. Это действительно здорово, когда появляются рекламодатели. У меня нет такого рекламодателя, который из выпуска в выпуск как постоянный спонсор бы был. Наверное, здорово, когда у тебя есть такая поддержка. Поэтому каждый раз в выпуск приходится искать нового рекламодателя. С этим, конечно, сложности. Но самые большие сложности – это найти человека, который будет интересен аудитории, который согласится на интервью. Буквально перед Новым годом у меня был неприятный случай. Мы уже договорились с человеком, день назначили, студию я сняла, были заряжены операторы. И прям в этот же день человек отказался и не приехал. Вот такие моменты, конечно, выбивают из колеи. Сейчас на конец февраля у меня тоже есть договорённости, есть гость, и я очень надеюсь, что ничего не сорвётся.
– Насколько вообще работа в журналистике позволяет обеспечить комфортную жизнь?
– Если ты много работаешь и много проектов делаешь параллельно – и ведёшь мероприятия, и пишешь статьи, и ведёшь канал, – то можно нормально заработать. Но, единственное что, это, конечно, отнимает очень много сил, времени, и больше ни на что не остаётся. Поэтому последние вот, наверное, пару лет у меня был очень плотный график, я постоянно работала, постоянно куда-то летала, что-то делала. Сейчас у меня такой период затишья, который тоже, безусловно, нужен. Поэтому сейчас я меньше работаю, больше отдыхаю.
– К себе на интервью «Без воды» вы приглашаете только девушек. И в одном из интервью сказали: «Я такая баба с яйцами, которая продвигает woman’s power». Почему такая позиция у вас?
– Возможно, это отпечаток женского коллектива, в котором я всю жизнь находилась (смеётся). И поскольку в целом повестка много лет и была, и до сих пор остается о том, что мужчины больше зарабатывают на тех же должностях, что и женщины, больше руководящих должностей – у мужчин и так далее. Поэтому всегда хотелось продвигать умных успешных женщин, чтобы показать широкой аудитории, что не только мужчины могут быть такими лидерами, но и женщины. Хотя очень многие профессионалы и в области журналистики, и из других сфер говорят мне, что, конечно, с точки зрения обмена энергией здорово, когда женщина берёт интервью у мужчины, и мужчина берёт интервью у женщины. Это как-то логично. И многие мне говорят, что надо приглашать мужчин, они тебе больше расскажут, чем женщины. Но пока придерживаюсь женской линии. Хотя уже целый год у меня есть мысли, что надо пригласить мужчину.
– Кого можете назвать главной женщиной-вдохновителем, на которую вы равняетесь, с которой берёте пример в чём-то?
– Наверное, опять Юлию Меньшову назову, потому что я смотрю её интервью и мне нравится, как она ведёт диалог. И в целом какие темы поднимает, потому что она не только интервью берёт, у неё есть целый блок «СамоПознание», куда она приглашает психологов. Поскольку я очень много кого смотрю для общего развития, то это не только женщины, но и мужчины. Вот только Меньшову выделю. В остальном – просто беру по чуть-чуть ото всех.
– Вы как-то говорили, что было бы круто написать книгу-бестселлер и получить за нее Пулитцеровскую премию. Что-то продвинулось в этом направлении? Есть идеи для бестселлера?
– Я начала писать. Но пока никак не могу продолжить, потому что, когда были очень сильные эмоции после Олимпийских игр, мне хотелось написать одно, а сейчас мне хочется написать уже совершенно другое. И такое ощущение, что эмоции с течением времени будут трансформироваться. Вообще, судя даже по моим знакомым авторам, которые уже написали книги, работа над каким-то хорошим произведением не может быть быстрой. Писатели пишут и по несколько лет книгу. Поэтому можно сказать, что я пока не тороплюсь.
– Это будет что-то про спорт, вашу спортивную карьеру или что-то на отвлечённую тему?
– Я думаю, что это в любом случае будет что-то связанное с моей биографией и с элементами того, что происходило и в спортивной, и в обычной жизни.
– Мы будем ждать вашу книгу!
– Спасибо, приятно!
– Вы говорили, что любите путешествовать. Какое место мечты, где бы вы хотели побывать?
– Их много. Там, где я не была. Я ни разу не была в Америке, в Австралии. В Японии были Олимпийские игры, но нам не удалось, в связи с карантином, вообще ничего увидеть ни в Токио, ни где бы то ни было ещё. Поэтому с удовольствием бы посетила Японию. Да можно перечислять бесконечно, на самом деле. Это и разные культовые города, в которые мечтают попасть многие. Я не была в Венеции, во Флоренции, в Пизе. Ну, то есть городов Европы тоже очень много, где бы хотелось погрузиться в культуру, архитектуру.
– Хотели бы пожить где-то, кроме России? Или, может, есть мысли в будущем переехать за границу?
– Нет, никогда об этом не думала. И, честно говоря, довольно быстро, недели через две начинаю скучать по дому. Всегда меня тянет назад. Как говорят, хорошо там, где нас нет. Но в итоге ты приезжаешь и понимаешь, что как раз нет лучше места, чем родной дом.
– В 2023 году вы развелись со своим мужем Виктором. В одном из интервью вы сказали: «Да просто за 13 лет отношения себя изжили. Все банально: любовь прошла». Повлияла ли как-то ваша профессиональная карьера на отношения? Получается, правду говорят, что любовь живёт три года? В вашем случае – 13 лет.
– Всё настолько индивидуально, всё зависит от каждых конкретных людей, пар, что всех под одну гребёнку я бы не стала, конечно, равнять. Но ничего даже ни добавить, ни убавить не могу. Действительно правду тогда сказала. Как есть, так есть. Повлияла ли спортивная карьера? Ну, наверное. Наверное, повлияла. Но даже если бы я занималась чем-то другим, это дело бы повлияло. То есть, всё, что мы делаем в нашей жизни, влияет на наши отношения. Поэтому тут как-то говорить о том, что мы расстались из-за того, что я спортом занималась… Ну, конечно, нет. Сколько примеров, когда спортсмены всю жизнь вместе. И причём и он спортсмен, и она спортсменка, и всё в порядке. Поэтому, я думаю, что тут всё индивидуально.
– Вы говорили, что сейчас в отношениях, но вы ничего не рассказываете про своего мужчину. Пришли к тому, что счастье любит тишину?
– Видимо, да (смеётся).
– Вы создаёте впечатление позитивной, бойкой девушки, которая всегда улыбается, всегда с юмором. Что может вас расстроить, разозлить? Когда вы в последний раз плакали и почему?
– Так, надо подумать, потому что да, действительно, стараюсь быть на позитиве. Ой, ну сразу вспоминается этот вот злосчастный 2023 год. Он для меня был очень тяжёлым во всех смыслах. Я очень сильно плакала, когда у меня кот умер. Конечно, когда у меня был разговор с бывшим мужем, я тоже плакала, когда мы поняли, что надо расставаться. Потом у меня сгорел дом на даче, который не был застрахован. Я тоже плакала. То есть какие-то очень большие потрясения меня могут расстроить, чтобы я прям заплакала. Смерть, большая потеря, – а так в целом на какие-то мелочи я внимания не обращаю.
– «Мне сейчас 34, и я теперь не знаю, кем я стану, когда вырасту. 25 лет я занималась любимым делом, а сейчас перед тобой столько возможностей и открытий, можно и туда, и сюда попробовать. Я тоже ищу себя», – ваша цитата. Сейчас вы знаете, кем станете, когда вырастете? Каким видите своё дальнейшее будущее, свою карьеру?
– Я точно буду продолжать свою журналистскую деятельность. Единственное, что я понимаю, что уже не буду так много времени посвящать одному делу, потому что синхронное плавание буквально 90% моего времени, сил, моего фокуса забирало. Сейчас, наверное, я свою жизнь всё-таки распределяю так, что больший процент времени отдаю семье. А на работу и какие-то проекты у меня меньше времени уходит. Вот так приоритеты жизненные расставились больше в сторону личного, чем рабочего.
– О чём вы мечтаете? В профессиональном плане и в личной жизни.
– Я не летаю в облаках. Для меня мечта равно цель. Хотя, когда я кому-то об этом рассказываю, мне даже мои друзья говорят: «А у нас не так, у нас мечта – это что-то вообще недостижимое, а цель – это то, что ты можешь достигнуть». А для меня это как бы одно и то же, в моём понимании. Поэтому скорее не мечты, а есть какие-то цели, к которым хотелось бы прийти. Раз я на первое место сейчас семью ставлю, конечно, хотелось бы, чтобы была гармония, мир, взаимопонимание в семье. В работе, наверное, в первую очередь хотелось бы, чтобы работа приносила не только материальные блага, но и не изменять себе. Чтобы ты делал то, что тебе самому близко, что тебе нравится, не предавая свои идеалы ради заработка.
Источник: «Советский спорт» - https://www.sovsport.ru
Фото - Соцсети Аллы Шишкиной
